быть смотрителем станции стало очень прибыльным делом, так что многие такие места в благоустроенных центральных и западных областях были выкуплены частными торговцами. На них налагался специальный станционный налог, средства из которого шли на содержание белой дороги. При этом на них налагались обязанности по бесплатному и качественному обслуживанию ехавших по государственным делам или просто важных путешественников, зачем особенно строго следили.

Так и появилось выражение «путешествовать по белой дороге». Оно подразумевало под собой бесплатный проезд со всеми существовавшими удобствами, но поездить так можно было только по личному распоряжению наместника области.

Взяв вещи, они втроём спустились в средний город и пошли к конюшням, где в это время было уже довольно многолюдно. Обогнув конюшни вдоль, они свернули направо и по белой улице прошли к городской перекладной станции. Смотрителем станции был пожилой почтенного вида мужчина по имени Паног.

В прошлом он был известным торговцем. Когда-то, ещё при жизни Варнена, он успешно торговал солью, так что у него даже был свой небольшой торговый флот. Он возил соль на юг в Феррон и на север в Афике. Сначала он сам сопровождал корабли, а потом осел в Вадалиене, где вёл довольно беспечную и размеренную жизнь. Во время мятежа он потерял большую часть своих денег, его имущество разграбили мятежники, а сам он чудом бежал из города, так как был человеком известным и богатым, так что многие, пользуясь неспокойными временами, хотели бы выпытать, где это он скрывает накопленное им за годы торговли состояние.

Ходят слухи, что дело не обошлось и без подкупа городской стражи мятежников, но чего именно это ему стоило, оставалось тайной покрытой мраком. Покинув город, с небольшим количеством верных ему слуг и решая, что ему дальше делать, он услышал, что в Миррине нет мятежа и добравшись до него осел в его столице Кинил. Там он сидел тихо как мышь, пока не закончилась война на юге и не наступили опять мирные времена. К прежним делам он всё же не вернулся, но выкупил перекладную станцию в городе за весьма немалые деньги. Видимо, у него действительно где-то был зарыт клад с сокровищами, оставшимися с прежних времён. Но теперь Паног уже постарел и из отважного мореплавателя и хорошего дельца превратился в раздобревшего весёлого старика, не выезжавшего за пределы города и спокойно доживающего свою жизнь. Перекладная станция приносила ему неплохой доход и жилось ему преспокойно.

Паног имел большие связи по всему Миррину, и Антелин была ему знакома, так как была учительницей двух его внучек и внука. Сам Паног был известен всему городу, да и много кому за его пределами.

Пройдя в конец белой улицы, они вошли в здание перекладной станции, на первом этаже которого располагался большой обеденный зал для путников и постояльцев. Несмотря на ранний час в зале было довольно много всякого приезжего народа. Приезжие и постояльцы в это время спускались в общий зал для завтрака, хотя, чёткого времени для этого не устанавливалось и любой желающий мог есть, когда хотел. В вечернее же время помимо приезжих сюда сходились и многие местные отдохнуть после рабочего дня, так, что разрозненные группы сидящих за разными столами и говорящих о своих делах людей превращались в один общий весёлый коллектив.

Но сейчас всё было вполне прилично и размеренно, хозяин двора Паног сидел в общем зале за одним из столов и о чём-то разговаривал с одним из путников, видимо, своим старым приятелем, приехавшим сюда по как каким-то делам.

Он заметил идущую к нему Антелин и тут же вскочив, поклонился ей.

— Госпожа Антелин, я уже жду вас, лучшие лошади готовы для вас и для вашей спутницы. Не желаете ли поесть на дорогу? Для вас любые кушанья, которые только пожелаете.

— Нет, Паног, благодарю, я спешу, разве только прикажи собрать нам чего-нибудь в дорогу на одни лёгкий перекус, да и добавь к этому бутылочку твоего знаменитого Анземского винца, хочу отвести его в подарок дяде.

— Как прикажите, госпожа.

Паног тут же окликнул одного из слуг и тот немедленно побежал выполнять повеление. Они вышли из зала и пошли в здание конюшни. Там уже стояли две запряжённые и готовые к пути лошади. Слуга взял принесённые ими вещи и стал навьючивать ими одну из лошадей. Вскоре принесли ещё один узелок с едой и вином, который тоже привязали к лошади. Не задерживаясь, они распрощались с хозяином и, выехав из конюшни, отправились в нижний город по белой улице.

Белая улица называлась так потому, что была частью белой дороги входящей в город и была из белого камня. Она прямиком тянулась через нижний и средний город наверх к конюшням и перекладной станции, так, что даже никогда не бывавший в городе путник мог без труда их отыскать, просто следуя по этой улице. Примыкающие к ней улицы города также были вымощены, но в камень серого цвета. Недалеко от выезда они свернули налево и вскоре оказались перед домом Алорон. Вещи её уже были собраны и лежали на кровати, упакованные в две сумки, там же лежали выданные ей вчера меч и кинжал и сложенная дорожная одежда с плащом.

Личное оружие полагалось всем государственным служащим, даже если они не умели им толком владеть. Оружие Алорон было самым обычным и недорогим, да и его она должна была сдать на хранение по возвращению в город.

Задержавшись немного в доме Алорон, они, наконец, покинули город незадолго до наступления полудня.

Сначала они ехали неспешно по белой дороге через пригородную часть Кинила. Пригород начинался невдалеке от городских и тянулся вдоль южной дороги, от которой в различные стороны отходили множество ответвлений. Близость к городским стенам делала это место весьма безопасным в глазах местных жителей.

Постройки пригорода весьма сильно отличались от городских. Нестесненные ограниченностью пространства внутри стен жители строили здесь просторные дома с одним или двумя этажами. Возле каждого дома был довольно большой участок земли, использующийся под огороды или сады. Здесь жили в основном семьи рабочих и ремесленников, которые помимо занятия основным ремеслом в сезон подторговывали выращенными на их земле овощами и фруктами.

Большие сады, похожие на небольшие леса, то и дело тянулись вдоль дороги, вплотную подступая к ней, и теперь, когда осень была в самом разгаре, пригороды были одеты жёлто-красной листвой.

Но спустя небольшое время кончились и они, и начались пустые по времени года поля, тянущиеся среди бескрайних степных просторов. Дорога то опускалась, то поднималась вместе с холмами и уже через